Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

  Согласно плану, одобренному государем императором, сразу после восстания ваших герцогств эти войска начнутся активные действия на австрийской границе. Цель этих действий не допустить переброску в Италию находившихся в Трансильвании австрийские силы, создав у Вены иллюзию возможного вторжения на её территорию наших войск. По прогнозам нашего Генерального штаба, такое положение может продлиться четыре – пять месяцев. Этого времени вам вполне хватит для проведения плебисцита и решения вопроса об объединении с Пьемонтом.

- А каковы ваши планы относительно Тоскании? Следует ли нам ожидать вслед за нашими выступлениями выступление флорентинцев?

- Если бы это произошло я был бы несравненно счастлив за Италию и её гордый народ, однако я не стал бы обольщаться подобными надеждами. Тосканский герцог твердо держит в своих руках власть и одного восстания простого народа, боюсь, будет маловато для обретения свободы флорентинцам.

- Вы так низко оцениваете боевой потенциал нашего народа синьор Базиль? – мгновенно оскорбился мантуанец.

- Нет, синьор Червино. Если бы я сомневался, тогда бы не стоял сейчас перед вами и не обсуждал планы по изгнанию австрийцев с ваших земель. Просто я хорошо знаю численность войск тосканского герцога и смею уверять вас, что одного восстания для его свержения крайне недостаточно. Здесь нужна хорошо вооруженная и регулярная армия. Такая как армия сардинского короля, например. Вторгнись войско Пьемонта в Тосканию и вопрос о смене правителя, был бы решен незамедлительно. Однако сейчас, когда лучшие силы Пьемонта находятся в Крыму это невозможно. Так, что не будем господа строить призрачные иллюзии, которые крайне вредны для дела. Давайте, лучше ещё раз обговорим все детали нашего плана совместного восстания. И так…

  Ставка императорского посланника на слабость наследной власти в Парме и Модене полностью оправдалась. Восстания грянули тогда, когда этого никто совершенно не ожидал, и увенчались полным успехом. Уповая на скорую помощь со стороны Вены, австрийцы не стали доводить дело до кровопролития и оставили мятежные герцогства.

  С замиранием сердца следила Италия за действиями отчаянных смельчаков посмевших бросить вызов грозному северному соседу. Все с трепетом и испугом ждали того момента, когда для восстановления прежнего статус-кво Австрия ведет в герцогства свои полки и вновь зальет улицы Пармы и Модены потоками крови. Поэтому, все действия восставших территорий по провозглашению своей независимости, никто не воспринимал всерьез. Мало ли, что могли предпринять люди, которым оставалось жить последние месяцы.

  Так считали многие, за исключением самих восставших. С полной уверенностью, что у них есть масса времени, проводили они свои плебисциты, собрания, назначения и обращения к соседним территориям. В начале это были призывы к свержению иностранных династий, затем пошли просьбы о помощи в борьбе с могущественным северным соседом за свою свободу и, наконец, обращение к сардинскому королю об объединении земель герцогств с Пьемонтом.   

  Последнее действие было сразу воспринято как шаг отчаяния и верный признак того, что время свободной Пармы и Модены были сочтены. И потому, когда делегации мятежных герцогств прибыли в Турин им сразу дали понять о бесполезности их миссии.

  Конечно, им выказывали восторженное восхищение по поводу их смелых действий, но дальше слов никаких практических действий не было. На встречах с посланцами министры сочувственно кивали головами и предлагали дождаться короля, без монаршего слова которого они не смели сказать ни да, ни нет. Одним словом началась примитивная игра, когда утомленные хозяева пытаются спровадить засидевшихся гостей с соблюдением всех рамок приличия.

  Так прошла неделя, затем другая, третья, потом наступил месяц и к всеобщему удивлению скорая на расправу с бунтарями, австрийская  империя не торопилась восстановить власть изгнанных монархов в мятежных герцогствах. Вернее сказать Вена очень этого хотела, но по определенным причинам не могла сделать.

  Всё упиралось в то, что вблизи Каменец-Подольска на самой границе Австрии и России, началось сосредоточение русских войск под командованием генерала Бахметьева. Аналогичное скопление воинских сил, но только в более крупных размерах было отмечено австрийской разведкой на берегу реки Серет, ставшей новой границей между Россией и Турцией после подписания Стамбульского мирного договора. Сюда, из оставленной ими Добруджии прибывали полки и дивизии армии фельдмаршала Паскевича, сделавшего Яссы своей ставкой.

  В страхе австрийские генералы перечитывали донесения своих осведомителей с той стороны о планах русских. Согласно им, соседи явно собирались вторгаться на территорию австрийской империи для отторжения части её земель. Главная цель их была Галиция, исконная русская земля, захваченная в прошлом веке австрийской императрицей Марией-Терезией.

  Тайно поговаривали, что генерал Бахметьев, чей корпус должен был наступать на Львов, уже вступил в секретные сношения с галичанами, на предмет большого крестьянского восстания на имперских землях. Уже назывались даты этого восстания, и одно сообщение было вернее другого. Армия же фельдмаршала Паскевича должна была прикрывать фланг и тыл наступающего на львов Бахметьева и в случаи необходимости была готова сама вторгнуться в Трансильванию. Таковы были сведения разведки и просто так, отмахнуться от них было невозможно.

  На все обращения австрийских пограничных комиссаров о причине сосредоточения русских армий вблизи границы, фельдмаршал Паскевич высокомерно отвечал, что русские вольны, располагать войска на своей территории там, где сочтут нужным и в любом количестве. И для этого им совершенно нет необходимости спрашивать разрешения у Вены.

- Но нахождение такого количества войск в приграничной зоне не нормальное явление, которое нарушает спокойствие подданных австрийской короны – не соглашался с Паскевичем приграничный комиссар, открыто намекая на украинских крестьян упорно хранящих воспоминания о временах Гонты и Железняка.

  В ответ на эти слова, фельдмаршал только холодно напомнил своему собеседнику, что сейчас Россия в состоянии войны с Францией и Англией и действует исключительно по военному плану, раскрывать суть которого он не собирается не только австрийскому комиссару, но и самому господу Богу. Что же касается грязных намеков о подстрекательстве к бунту австрийских подданных, то он рекомендовал собеседнику опираться на конкретные факты, а не на бабьи сплетни, которым, как известно нельзя доверять.

  Австриец молча проглотил это оскорбление. В подстрекательских действиях русских действительно никто не поймал, а ссылка на агентурные данные привела бы к раскрытию австрийских осведомителей на русской стороне.

- Однако все ваши действия господин фельдмаршал сходны с приготовлением к войне с нами! – воскликнул раздосадованный австриец и услышал в ответ.

- Если между нашими государствами начнется война, вы об этом узнаете первыми – холодно молвил фельдмаршал и закончил встречу.  

  Словно в подтверждение этих слов, русские солдаты стали проводить промер бродов через реку Серет и усиленно ремонтировать дороги в приграничной полосе Каменец-Подольска. Эти действия вызвали тихую панику в военном министерстве Вены. Оценивая всех соседей по своему шаблону, австрийские военные и дипломаты не исключали возможность военного конфликта.

  Масло в огонь подлил Бисмарк, по приказу которого, в Силезии начались маневры прусских войск. Официально это было преподнесено как первый шаг по созданию армии нового образца, но место проведения маневров почему-то было выбрано вблизи австрийской границы.

  Венские стратеги моментально расценили действия прусской стороны, как воплощение секретных пунктов союзнического договора между Россией и Пруссией, подписанных Бисмарком и Горчаковым. Стоит ли говорить, что после подобных действий ни о какой посылке войск в Италию не могло быть и речи.

  Вскоре о военном бессилии Австрии стало известно в Турине и столь вялотекущие переговоры между герцогствами Парма и Модена, неожиданно получили сильный импульс. Теперь на каждую встречу с послами стало приходить все более и более высокопоставленные лица сардинского королевства. Заседания стали длиться по несколько часов, и обсуждаемые вопросы стали принимать форму полноценного договора между тремя субъектами верховной власти об условиях присоединения независимых герцогств к пьемонтскому королевству.

  По мере ведения переговоров менялась и позиция самого короля Виктора-Эммануила. Вначале он отрицательно относился к появлению послов восставших в своей столице. Отравив лучшую часть своей армии в угоду французскому императору в Крым, сардинский король не мог и помышлять о военном конфликте с Австрией на данный момент. Именно этим и была обусловлена игра по выдавливанию посланцев Пармы и Модены из Турина.